Не целуй незнакомца - Страница 3

— Мама, — прошептал Клемент, нахмурившись.

Элис прикусила губу.

— Вам не стоит беспокоиться из-за привязанности Клемента, миледи. Уверена, его привлекаю не я, а богатство Фолстоу. Дорогое удовольствие — отправить так много рыцарей в крестовый поход! У вас есть основания опасаться за свою душу?

Элис бросила уверенный взгляд через плечо матроны на горничную, которая залилась краской и как-то съежилась. Элис снова посмотрела прямо в глаза Этельдред Кобб, мимоходом отметив, что их перепалка начала привлекать внимание присутствующих.

— Как ты смеешь порочить мою репутацию, невежа?! — позабыв обо всем, яростно завопила леди Бладшир, причем ее массивное тело заколыхалось. — Да я тебя сейчас в порошок сотру, прямо здесь, на месте!

— О, тогда понадобится стул, чтобы ты сумела до меня дотянуться, старая жирная…

— Леди Бладшир, я так и думала, что это вы. Вокруг вас всегда собирается так много гостей. Добро пожаловать в Фолстоу!

Гневную тираду Элис прервали не вежливые слова Сибиллы, а ее острые ногти, впившиеся в нежную кожу предплечья.

— Эта… девчонка… — прошипела Этельдред Кобб, ткнув пальцем в сторону Элис.

— Молода и глупа, — добавила Сибилла.

Элис вырвала руку и со злостью уставилась на сестру — блестящую Сибиллу:

— Она жестоко обращается с этим животным, Сибилла. Бедный зверек напуган до смерти!

Сибилла устремила взгляд ледяных голубых глаз — так не похожих на карие глаза Элис — сначала на обезьяну, потом на младшую сестру.

— Когда у тебя появится собственная обезьяна, ты сможешь обращаться с ней, как тебе будет угодно. А до тех пор следует помнить, что собственность других людей — не твоя забота. Поэтому извинись перед леди Бладшир. Пожалуйста, — спокойно добавила Сибилла, но Элис ощутила в ее тоне явную угрозу.

Она судорожно сглотнула. Сибилла, похоже, забыла, что вовсе не мать ей.

— Не буду, — сказала Элис и вздернула подбородок, заверив себя, что ее голос звучит ровно и уверенно. — Она первая оскорбила меня. Не забывай, что это и мой дом тоже, Сибилла. И я не позволю проявлять ко мне такое неуважение.

— Единственная леди в Фолстоу, к которой все обязаны проявлять уважение, — это я, — тихо и спокойно сказала Сибилла и даже улыбнулась. Элис поняла, что ее дела плохи. — А ты будешь делать только то, что я считаю правильным. А я не считаю правильным насмехаться над гостями.

— Боже мой, что случилось?! — воскликнула средняя сестра — Сесилия, подошедшая узнать, в чем дело. Темноволосая, как Сибилла, но с такими же, как у Элис, глубокими карими глазами, Сесилия была «белой вороной» в семействе Фокс. Кроткая и ласковая, она была значительно более набожной, чем любая девушка ее возраста. Во всяком случае, так считала Элис. Одевалась она даже проще, чем Элис, хотя была ничуть не менее красива, чем Сибилла. Свои роскошные волосы она прятала под серовато-коричневым коротким покрывалом.

— Извиняйся, Элис, — повторила Сибилла, проигнорировав появление Сесилии, — или тебе придется удалиться в свои комнаты на все оставшееся время праздника.

Сесилия тяжело вздохнула:

— Ох, Элис, что ты опять натворила?

У Элис задрожал подбородок, но усилием воли она сдержала подступившие к глазам слезы и гордо подняла голову. Ее снова унизили, на этот раз собственная сестра, могущественная владелица Фолстоу. Теперь даже глуповатый Клемент Кобб взирал на нее с неприятной жалостью в водянистых голубых глазах. Еще никогда девушка так остро не чувствовала тоску по матери.

— Я не стану извиняться, — тихо сказала она, но потом повторила громче: — Не стану. Клемент, вы славный человек, и мне жаль, если вы почувствовали неловкость, но я не буду извиняться перед самовлюбленной старой каргой, которая оскорбляет других, на людях хвастаясь своим благочестием, а в укромном уголке одаривая поцелуями собственную служанку.

Гости притихли, а и без того бледное лицо Сибиллы стало белее мела. Даже музыканты перестали играть, а слуги — работать.

Леди Этельдред покачнулась и медленно осела на пол, поддерживаемая верной Мэри. Служанка обхватила руками хозяйку и издала истошный вопль:

— Моя милая, дорогая Этельдред!

Воспользовавшись тем, что руки горничной оказались занятыми, обезьянка проворно отскочила в сторону. Клемент недоуменно прошептал:

— Мама… — Потом опустился рядом с ней на колени и спросил: — Ты умерла?

Элис отчетливо услышала нотку надежды в его голосе.

Обезьянка, перебравшись через них, устремилась прямо к своей заступнице, которая подхватила ее и усадила на плечо, словно делала это уже сотню раз.

— Оставь животное здесь, — ледяным голосом проговорила Сибилла, — и отправляйся в свои комнаты. Я приду, как только сумею восстановить хотя бы какое-то подобие порядка.

— Малышку я не отдам, — твердо сообщила Элис.

У нее уже и так накопилось достаточно неприятностей. Почему бы не добавить к длинному перечню прегрешений еще и воровство? Хуже не будет. К тому же Элис была уверена, что Бог дарует ей свое прощение, даже если сестра ее не простит.

Теперь тонкие, совершенной формы ноздри хозяйки Фолстоу раздувались от гнева.

— Уходи. Я скоро приду.

— Пойдем, Элис.

Сесилия взяла ее под руку, предварительно удостоверившись, что обезьяна сидит на другом плече. Ее хватка была не такой твердой, как у Сибиллы. Возможно, просто ногти были короче. Она склонилась к уху младшей сестры и прошептала:

— Пожалуйста, дорогая, ты только усугубишь свое положение, если продолжишь пререкаться с ней. Я и так уже не знаю, на что она может пойти.